Невероятные приключения реконструкторов в Сибири, - Страница 51

— Почему? Помню, конечно. В ноябре прошлого года. Так я-то думал, что эта тропка круглый год открыта…

— Как видишь, не круглый.

— Четыре дня одной дороги, — между тем считал Иван вслух. — С сегодняшним — пять. Плюс неизвестно, как там поезда ходят…

— Если их вообще не застопорили, пока все не утрясется, — добавил Женек, сплюнув через перила.

— Допустим, день ожидания. Шесть. Плюс дня два ехать до Москвы, и еще оттуда полдня до дома… Почти девять… Даже при удачном раскладе больше недели получается. Черт, это сколько всего произойти успеет?!?

— Много. И рассчитывай сразу по полторы-две тысячи с носа за билеты. Ты такие деньги с собой возишь?

— Нет… — Иван совсем сник. — И что же нам тогда делать?

— Вам — доделывать стрелы, раз уж взялись, — ответила ведьмачка, — а мне — немного подумать.

«Немного» по эльфийским меркам, кажется, слегка отличалось от «немного» по меркам человеческим. Спустя час Инари по-прежнему сидела на крыльце, уткнувшись подбородком в скрещенные на коленях руки и изучая утоптанную землю двора. О существовании «гладиаторцев» она словно забыла. Князь, обуреваемый желанием в деликатной форме напомнить о себе, нарезал вокруг ведьмачки круги до тех пор, пока не получил совет не мельтешить перед глазами.

— Я все больше и больше поражаюсь на нашу спутницу, — раздраженно заявил он, вернувшись к остальным. — Мало того, что у нее склонность к истерикам вдруг проявилась, так теперь еще и понты в разговоре проскальзывать начинают. И вообще, о чем можно так долго размышлять? Я бы за это время трехтомный трактат по философии успел накатать!

Между тем, Инари снова, в который раз, прокручивала в мыслях восстановленную по рассказам людей и ее собственным наблюдениям хронологию событий. И с каждым повтором то объяснение, что она предложила ликвидаторам, самой ведьмачке нравилось все меньше и меньше. Да, неудачное кастование вполне могло все расставить по своим местам, и, тем не менее, что-то не состыковывалось ни в какую. Но, что именно, Инари понять не могла, хотя нутром чуяла неладное. А больше всего ей были не по душе огромные размеры охваченной переменами земли. Хорт, хоть он и сволочь последняя, все-таки прав: ни один колдун на такое не способен. Это только в сказках чародеи по легкому мановению руки перемещают горы и крадут с неба звезды.

А если не кастование, тогда что? Ничего другого ей в голову пока не приходило, однако запросто могло оказаться, что там, в эпицентре, произошло еще что-то, чего люди не заметили или сочли не важным. Выяснить это можно только на месте… Так что же ей делать? Бросаться, очертя голову, в мир, где, как говорят, людей больше, чем муравьев в муравейнике? Весьма опрометчивое решение с учетом того, что Хорт поторопился умыть руки. Стало быть, рассчитывать ведьмачке придется только на свои силы. Хватит ли их, чтобы залатать прорыв, если он и вправду там имеется? Должно хватить, если подойти к делу с умом. Уж кому-кому, а дроу для уничтожения Дверей и Ворот вовсе не обязательно героически кончать жизнь самоубийством. Да и ведьмакам не обязательно. Инари так и не смогла понять, что побудило Старейшин в Вороньей долине, мягко говоря, нерационально распорядиться Силой, зато она прекрасно понимала, отчего ее не поставили в известность о проводящейся кампании. ДА ВЫ ЧТО!!! Как можно раскрывать свои планы созданию тьмы?!? Ведь сказано в «Своде честных словес» Драгомила Ксара, первого и истинного главы Каер Морхен: «Свет — есть добро. Тьма — есть зло. И все, что приходит из тьмы, есть зло изначальное и беспросветное. Ибо, как мышь рождает мышь, а лев рождает льва, так и тьма порождает только тьму, но не свет». А потом еще страниц сто пятьдесят рассуждений на ту же тему. Разумеется, любой из Верховного Совета ведьмацкой школы тоже знал увесистое творение Ксара наизусть и, в отличие от Инари, свято верил каждому слову. А то, что вышеупомянутое создание может и, более того, желает выступить на стороне света, в убеленные благородными сединами головы Старейшин так и не уложилось.

Навряд ли Хорт был подробно осведомлен о сути непростых отношений эльфийки и Верховного Совета. Его тоже не слишком-то жаловали в святая святых Каер Морхен: во-первых, из-за происхождения — он, в отличие от абсолютного большинства собратьев по оружию, до Посвящения действительно был человеком и по отцу, и по матери, — а во-вторых, из-за потрясающего упрямства, достойного скорее отдельных особей из отряда непарнокопытных, чем представителя благородной ведьмацкой профессии. Чего стоило хотя бы спонтанное, произошедшее на два года раньше срока, Посвящение, о котором Инари многократно слышала от Велегоды? Ее старый друг до конца своих дней, вспоминая об этом событии, ошалело качал головой. Мыслимо ли — какой-то мальчишка, к магии не способный вообще и даже элементарный хал-кост сотворить не умеющий, и вот так с ходу-налету, не иначе, как кулаками и лбом проламывает себе путь в ведьмаки! А потом заявляет во всеуслышание, что повторять заученные слова присяги перед лицом Совета не намерен, поскольку уже принес клятву верности в Залах Посвящения, а кому — их не касается. После чего разворачивается и преспокойно покидает стены ведьмацкой обители, оставив Старейшин переваривать услышанное…

Однако нелюбовь нелюбовью, а в Воронью долину Хорта призвали. В отличие от Инари, которая узнала о том, что что-то вообще происходит, только когда поднялась черная буря. Для человеческого глаза буря выглядела, как обычный ураган, но этот ураган пронизывал все миры, перемешивая их обитателей, словно карточную колоду, проминая или же наоборот вспучивая землю, превращая скалы в груды мелкого щебня, а деревья в изувеченный сухостой. И не нужно было быть магом, чтобы расслышать в вое ветра многоголосый рев, крики и стоны. Не на шутку встревоженная ведьмачка первым делом попыталась окликнуть Велегоду, чтобы не соваться в пекло в одиночку. И какова же была ее растерянность, когда он отозвался как раз оттуда, из этой дьявольской круговерти. Велегода был уже там. Они все были там. Все, кто смог ответить, и их голоса звучали все тише, не то отдаляясь, не то ослабевая.